Зеленый глазок приемника светится вполнакала, Плещут волны эфирные, хлещут хрипом беды, Плещут волны морские, бьются в белые скалы, Британия правит морем, но воздух важней воды.
Старый седой викарий дышит на стекла своих очков, Ныне небесной карой впору пугать и еретиков. Раз уж дошло до драки - мы знаем, что зыблется на весах, Ибо не только браки ныне вершатся на небесах!
Воздух рубят винты, время отмерено гордым бриттам, Бас беременных \"юнкерсов\" - это не пенье арф, Нынче лондонский дэнди отправится в путь небритым, Пряча колючее горло под шелковый белый шарф.
Лето, погоды спутав, расплачется каплями на стекле, Облачность - триста футов, но это не повод сидеть в тепле. Этот покров - дырявый, и бомбы отыщут себе пути, Тем, кто умрет со славой, лучшего повода не найти.
Девятый вылет за сутки остыть не дает мотору, Зато остывает в кружках с утра недопитый чай. Теряется счет потерям, нет времени на повторы, Палец прилип к стартеру, команда дана, включай.
Пахнет бензином клевер, лопасти делают оборот, Шепчет \"Farewell forever\" чей-то презрительно-тонкий рот. Впрочем, еще не вечер, в небе продолжится путь земной, Ты не спеши, диспетчер, выдать другому мой позывной!
Небо летит кувырком, опрокидываясь на спину, Смерть выбивает морзянкой автографы на крыле, Ветер свистит в висок сквозь простреленную кабину Реквием по другим, остающимся на земле.
Пляшут смертельный танец черные крестики в вышине. Что ж, покажи, британец, как ты послужишь своей стране! Тысячи миль колоний - но нынче Империя так мала! Прячут ее в ладони два полукруглых твоих крыла.
Ты у судьбы не спрашивал, к кому она благосклонна, Ты воевал до точки, вонзающейся под бровь... И солнце, прошитое пулями, валится с небосклона В алые воды Канала, соленые, словно кровь.
Вспыхнула и погасла, словно огонь бортовой, звезда, Бурые пятна масла влажною губкой сотрет вода, Капли дневного пота выпадут в небо ночной росой, Млечным путем пилота, вечною взлетною полосой.