Мы желчное общество одиноких сердец, Кто любить способен, тот уже не жилец. Нам пеплом отчаянья посыпан путь под венец, И так боимся идти, хоть мы видим конец. Ты молода и так красива, но только сейчас, Ты сама не замечаешь, что сгораешь, как свеча. И пока ты нежишь тело среди завистливых глаз, Оно вбирает в себя яд, словно смертельный анчар. Я молил тебя оставить общество лже-королей, За деньги душу не купить, но ты лгала самой себе. Блеск твоих очей становился всё слабей, И в один день глаза старухи замрут в бессмысленной мольбе. Не верил я в богов, а в людей поверить не смогу. Ты объявила мне джихад, а я устал вести войну. Флага белого не будет, пусть ослеп и иду ко дну, Где я в новых глазах верну твою глубину.
Мне очень страшно думать о завтрашнем дне, Когда сгораю в своих чувствах, как бумага в огне, Когда не различаю, что реально, что во сне, Я действительно устал на этой войне. И я очень боюсь всё, что есть, потерять, И неизбежного я пытаюсь избежать. Лишь когда я убираю с лица волос твоих прядь, Я вспоминаю, что с собой мне нет смысла воевать. Каждый раз, когда уходишь в ночь тоскливую одна, Ты остаёшься где-то там, где ещё теплится весна. Но мной уже проиграна неначавшаяся война: Где гореть должен огонь, давит тишина. Не верил я в богов, а в людей поверить не смогу. Та любовь, что я искал, мне прожгла в груди дыру. В эту ночь глаза пустые уже никак я не сомкну, Лицом вниз всплыву со дна, познав чужую глубину.
Вы кроме, как друг другу, нахер никому не нужны... Что в России, что в Молдове, что в Израиле, что в США. Работа может быть, а может и не быть, И вы реально никому нахуй не всрались.