Ты мне музою стала, и стала гитара мне лирой. Сочинял я ночами негромкую песню свою. Для меня эта песня – прекрасней сонетов Шекспира, Потому что, любимая, в ней о тебе я пою. Без напыщенных фраз, без расхожих крикливых сравнений Я пою, как умею, артерии струн теребя : «Понимаешь, ведь был тот явившийся Пушкину гений Так красив потому, что слегка походил на тебя».
Может быть, у костра, под мерцание звёзд безмятежных Эту песню однажды припомнит и кто-то другой. Он споёт её так же, как я – и негромко, и нежно, Для единственной, самой на свете ему дорогой. Он споёт, понимая, что жил ради этих мгновений, Удивляясь тому, что когда-то мог жить, не любя: «Понимаешь, ведь был тот явившийся Пушкину гений Так красив потому, что слегка походил на тебя».