Давай проветрим кухню, ведь я не люблю С тобой так, как тебя люблю, этот родной до жути Winston Blue. Давай соврём, что косяки у нас были случайны. Это тепло не от меня, я просто грею чайник. На мне столько вранья, точно как на тебе косметики. Ты подругам писала, я так же писал куплетики. Ты сильно полюбила, я сильно завис на мете. Мы повздорили сильно так, что все вокруг заметили. Мне тоже хотелось пожить в комфорте, Но я, сам по себе мудак, поэтому испортил Всё, что мы с тобой пытались укрепить, Таким вот образом я спустился к распитию. В кого такой дурак пошёл, до сих пор непонятно. Ты на нервах сидишь, я у себя сижу на Пятом. Утро, полпятого, Winston, за окнами ясно. У тебя счастье есть теперь, а у меня лекарства.
Пролистай под перебои бита. Я – там, где микрофоны, ты – где-то там. Не забывай рассказывать, как дела. Я в порядке. Давай со мной в никуда без оглядки.
Я сильно пьян, выходит, всё это - строки свиньи. Готов вернуть, но не готов я к постройке семьи. За злые и, порой, грубые строки, извини, Я просто только понял, что сам себе изменил. Ты тосковала, я таскал своё тело на запись. Мы зря, глядя на остальных, тогда врубили зависть. Она, как нам и говорили, беду лишь притянет, Вот от чего мы осторожно вцепились когтями. Мы рвали обоюдно нервы, голоса и простыни, Прости, но просто наши фразы были слишком острыми. Мы, вроде, врозь, и это "вроде" выходит финальным. Знаешь, мы зря, наверное, души повынимали. Думала, что-то выйдет, я вышел курить, и Нам с тобою не хватило в двушке укрытий. От духоты открыты окна обычно, не пасти. У меня тут таблетки разные, у тебя - счастье.