Все живое особой метой Отмечается с давних пор. Если не был бы я поэтом, То, наверно, был мошенник и вор.
Худощавый и низкорослый, Средь мальчишек всегда герой, Часто, часто с разбитым носом Приходил я к себе домой.
И навстречу испуганной маме Я цедил сквозь кровавый рот: \"Ничего! Я споткнулся о камень, Это к завтраму все заживет\". \"Ничего! Я споткнулся о камень, Это к завтраму все заживет\".
И теперь вот, когда простыла Этих дней кипятковая вязь, Беспокойная, дерзкая сила На поэмы мои пролилась.
Золотая, словесная груда, А над каждой строкой без конца Отражается прежняя удаль Забияки и сорванца. Отражается прежняя удаль Забияки и сорванца.
Как тогда, я отважный и гордый, Только новью мой брызжет шаг... Если раньше мне били в морду, То теперь вся в крови душа.
И теперь говорю я не маме, А в чужой и хохочущий сброд: \"Ничего! Я споткнулся о камень, Это к завтраму все заживет!\" \"Ничего! Я споткнулся о камень, Это к завтраму все заживет!\"
И уже говорю я не маме, А в чужой и хохочущий сброд: \"Ничего! Я споткнулся о камень, Это к завтраму все заживет!\" \"Ничего! Я споткнулся о камень, Это к завтраму все заживет!\"