Улица Гайдара - Девчонка (P!ngWIN prod.) | Текст песни

• Тексты песен
• Улица Гайдара
• Девчонка (P!ngWIN prod.)

"Девчонка"

Слова - Nikomo
Бит - P!ngWIN

Я знал одну девчонку когда-то.
Ну как девчонку… Обычная педовка.
Однажды набухался конкретно с её братом
И разбил ей сердце монтировкой.
Я ржал до слёз. А ей-то больно было.
Я не помню, почему мы не позвонили скорой.
А, вот чего! Ещё раз накатили
И вышли после этого поссать во двор мы.
Когда вернулись, девчонка истекала кровью.
Я по-бырому наложил ей шов,
Водки влил в неё, чтоб избавилась от боли,
И сказал, что всё будет хорошо.
Она, глотая сопли, кивнула молча,
Встала и принялась убирать со стола.
Брат её сказал мне, что дружба окончена,
И что типа вроде как из-за меня.
Я принёс извинения. Чтоб загладилась вина,
Забрал к себе домой девчонку. Теперь она моя жена.
Но я хожу налево, хотя и неприятна мне эта игра.
Она же мне готовит, стирает, терпит побои,
Убирает в квартире, поклеила обои,
Пошла работать стриптизёршей, много получает -
Хватает не только на хлеб с маслом, но и на чай.
Я научил её танцевать, врать, рэп читать,
Немецкий понимать, готовить кушать...
Она меня учила большему.
Но как-то не хватало мужества её слушать.
Мне казалось постоянно, будто она ждёт чего-то:
Моих поступков, обещаний, слов, работы,
Но уходили годы – я оставался пуст.
Всё казалось адом, я знал, что разобьюсь.
Меня бомбили комары. Я спал на свалке.
Потом долго снился Мещеряков Алик.
Убей, не знаю, кто это. Но хер с ним.
Он на меня клал болт, я кладу на него десять.
Девочка тем временем старела, увядала,
Всё больше окуналась в сигареты и Мандельштама.
Можно было бросить её. Но не захотелось
Оставлять в одиночестве её тело.
Мы любили с ней вот так сидеть и мёрзнуть,
Молчать часами, переводить воздух.
О нас постепенно забыли. Ничего странного -
Я тоже многих забыл. Девчонка и подавно.
Она смотрела на меня и видела лишь дым.
Она не понимала, как можно быть таким.
Я сначала говорил, что у неё глюки,
Но как-то психанул и чуть не сломал ей руку.
Я пытался посадить дерево отчаянно,
Дом хотел построить, писал ночами.
Она же запиралась где-то, слушала Смоки и Птаху.
А я любил орган и вместе с ним Баха.
Её привлекала вечность, а меня – птицы.
Так, наверно, спорят Моне и Солженицын.
Но у нас не было ни птиц, ни вечности.
Это как иметь прямую без бесконечности.
Я был красив и молод. Она же умирала.
Её любовь была взрослой. А моя – малой.
Она не понимала поводов моей мести.
Тарапунька и Штепсель – навсегда вместе!
Зачем я поступил так с ней? Я не помню.
Я не знаю. И, наверно, не хочу знать.
Пускай себе вертится земной шар огромный.
Ни в прошлом, ни в будущем – ничего не поменять.
Можно лишь забыть себя. И быть подонком.
Можно освещать. А можно сгореть дотла.
Это ведь была вовсе не девчонка, –
Это жизнь моя была.