Забывать о суете города, после непродолжительного отсутствия, а потом окунаться обратно в его прорубь. Именно так можно заиметь проблемы с восприятием или захотеть записаться на прием к лору. «Лора, сваргань нам с пацанами жаренной картошки. Мы выпьем, а потом я займусь тобой — поцелую, а может просто дам по лицу», — не знаю: это барахлят уши после отдыха или бойфренд девушки сверху высказывает уважение Ленину и Октябрьской революции. Дышать такими сценами сложно и приходится в горло и далее заталкивать дым. Главное знать, что сигареты с ментолом явно не для случаев встречи наближающейся пустоты. Остынь. Просто возьми простыни, закрой окна, забаррикадируйся, от мира отстранись. Воспользуйся запасным пониманием в виде алкоголя, чтобы сказали: «Алкаш!». Мы летим, и наш штурман направляет нас вниз, в самую гущу этой постной урбанистической каши. В банкоматы, площади и супермаркеты, в трамваи, кинотеатры и кладбища. Мажет в ор и пыль — именно поэтому ты должен удивиться тому, как здесь тихо. Это парадокс. Но наши тела мокрые и полностью находятся в той самой проруби.
Вова: Ангелов иконы щербатые Щурятся из бойниц Кроваво-кирпичной остроги, Не сезон, не спокойно, не спится Подошвами кед обрабатывать Умытые пылью дороги Всего мне милей В этом краю комарином Важнее тысячи слов Запах горящих церквей И звон тревожно-малиновый Сбитых колоколов Здесь встанут заводы Из мутных слоев полимеров Бетон и романтика, вес бруталистов Триумф конструктивной природы Послушай, моя дорогая У нас здесь своя атмосфера А впрочем, он точно такой же, как твой - северный, серый Неуютый и мглистый По утрам небо сжиженной стали Вечером - как и всегда Я шумный и пьяный Об асфальт разбивая ебальник Во славу его повторяю Прошу не оставь меня, бля Не оставь меня, бля Не оставь меня, бля Не оставь меня.
Максим: когда камни летней мостовой станут менее теплы, чем наши ладони, я выключу на хуй твой fall of troy, и совру, что я наконец-то понял, как ты можешь любить этот жуткий город, построенный на костях невинных крестьян, с ублюдками в переходах, играющих перебором, ты скажешь, что я ужасен и пьян, и это будет непререкаемой истиной, но я отвечу, что ты не трезвее тоже, тогда мы допьем остатки рислинга, и пойдем пугать мрачных прохожих своим агрессивным желанием весны в городе вечного декабря. я прощу этот город, потому что здесь мы. я нашел в нем тебя