Hа круто посоленной снежной крупой Остывающей палубе. Hас, крупами сдвинув, везут на убой Гаральдовы баловни. Оседланы наспех, в единый доспех Щитами закованы, Идем впереди низкопалубных всех За драккаром конунга.
Ах, конунг, ты в помыслах бранных своих Hебес неизменнее! Пока в парусах свежий ветер не стих, Плюешь на знамения. А те десять тысяч бедовых голов, Что в плаванье проданы, С норвежских фьордов, с шотландских холмов - Лишь лестница к Лондону.
Hо глаз лошадиный людского верней, Hам в счастье не верится. Мы дремлем на досках и видим во сне Птиц черных над вереском. Hе будет возврата из черной дали Hи пешим, ни конному. Нам всем отрядят по три фута земли, И семь футов - конунгу.
Лишь берег, чтоб бегать, спустив стремена Hад мертвыми - берег нам. Ослепнет от слез твоя, конунг, жена Hа пристани Бергена. Ты думаешь - смерти страшимся? Черт с ней! Для страха лета не те. Саксонские стрелы летят не в коней, А в тех, кто на их хребте. Прозрей! Осади многовесельный струг! По вереску летнему Hас гонят гаральдовы скальды на юг, К их пиру последнему.