Над немой и неслышной бездной, Где стоять на краю невтерпеж, Человек, никому не известный, Составлял на бумаге чертеж. Вдалеке начиналась буря, И дрожал от озноба лист, А пока ветер дул впустую, Только эхо срывалось вниз.
Где-то рядом блуждали волки, И фонарь то и дело гас, Колокольня в далеком поселке Отзвонила одиннадцать раз, И хотя одному было страшно, Но чертеж скоро был готов, И к утру он построил башню И закрыл изнутри засов.
Стали к башне стекаться люди Отовсюду, со всех концов. Говорили о новом чуде И искали ее творцов. Пробродили вокруг до вечера, Прокричали без всякого толка, Им никто не вышел навстречу, И слепыми остались окна.
И тогда воспылала обида, Поднялась смоляная гарь, Далеко было факелы видно, И звенела в сумерках сталь, И сломали у башни двери, И вошли без особых помех, И кого-то распяли при всех, А может, убили в постели.
Минул год, и на главной площади При молчании сотен людей Схоронили горелые мощи И поставили десять церквей. И с тех пор всюду пели гимны, И творили попы образа, Все о том, кто в пламени сгинул, Никому ничего не сказав. И с тех пор все молились иконам, Что висели над каждой дверью, А в церквях тех жили вороны И роняли серые перья.