Догорает закат, догорает огонь, После долгого дня погружаешься в сон незаметно, и даже глаза прикрывать не надо. Полыхает в углях золотой лабиринт, пиццикато среди фиолетовых квинт, и холодные лапки шуршат практически рядом.
Торопись - не успеешь ресницей махнуть как плясуньи в золу невесомо нырнут, пошевелишься - сразу исчезнут, как не бывало. Ты их видела, девочка, помнишь - давно в Кафедральном соборе в притворе окно, витражи - и в закатном огне в витражах плясала
Саламандра... саламандра... Саломея могла бы так танцевать, если б вдруг позабыла, насколько она юна и желанна. Это глупости, что про нее говорят, никогда не любила царицына дочь Иоанна.
Саламандра кружится в метельной золе, угли пеплом подернулись, как в феврале ни органа, ни церкви ты попросту не замечала. Вспомни Сретенье, зиму - и в гулких стенах пел на мессе чужой францисканский монах, и в смеющемся голосе, в карих глазах плясала
саламандра... саламандра... Разве может любовь выбирать, где ей разгореться. Ты стояла, а "Санктус" взлетал к небесам, только слезы восторга текли по щекам, и огнем золотым занималось во тьме твое сердце.