Он не входил в число столиц империй, и лавры не растут – венца в наш герб не ввить. Чтоб быть единственным, не важно – первым или последним быть. Мой город во вселенной знаменит тем, что другим его не заменить. … Здесь я увидел свет одной весной в домишке возле крепостного вала (точней, на Караванно-Крепостной), здесь мать меня в ладонь поцеловала, сказала “Будешь мастером, сынок, несовершенства мира обернутся на руки эти и падут у ног, коснешься их и – красотой очнутся”. Здесь я гонялся взапуски с луной, спал на речных камнях, согретых солнцем, я видел столько добрых валунов, теснившихся, чтоб дать свободу соснам. Нет в этом граде улочек кривых, прямые, искренние марши улиц – пожизненных моих дорог язык. Стремительные, злые трассы улиц прожетами такими обернулись, такой свободой напрямик идти, не ведая о кривизне пути! Здесь родина мальчишеских обид, здесь край несбывшихся на счастье – снов. Без этих идиллических основ вселенная моя не устоит. … Я знал прошли эпохи неудач, свет успокоился. Я верил в это. Принес из-за горы веселый грач в ущелье Чу восьмое чудо света. Вы видели, в горах цветет урюк? Он плыл по склонам розово, красиво. А был январь. И ветер так угрюм, что доброта твоя, урюк, бессильна. Опавший цвет весны уносят реки, морозы землю розовым покрыли, грача того настигли в человеке и тащат за изломанные крылья. Стараюсь вспомнить материнский жест (все было так иль только показалось?). Сказали: в мире нет несовершенств – другие мастера его касались.