она сказала: "ты блядство возводишь в ранг искусства, искусство в блядство при этом не превращая. а что касается рваных душевных ран, то всем, кому ты должна, прощай, так, как я прощаю."
кареглаза, смугла, полногуба, нервозна чуть, умеет быть от смущения черезмерной и говорливой. она почему-то уверена - я хочу либо в постель её затащить поскорее, либо сидеть с ней ночами, вдыхая сладчайших смол парфюм, тревожа глазами, изматывая намёком, но не прикасаясь. пишу, и моё письмо похоже на шов неровный, который едва намётан рукой, умеющей и ласкаться, и фехтовать одновременно - кончик острой рапиры мягок.
она умывается, чистит зубы, стелет кровать, ставит на низкий столик тарелку текущих ягод, выбирает одну, вытирает сок, текущий вишневой струйкой по шее... впрочем,
я очень легко представляю её лицо и мысленно говорю ей: "спокойной ночи."