Итак, дамы и господа, вот он мой сегодняшний дом – ХХ век, в котором уже истреблено по истине устрашающее число людей, и в его интеллектуальных сферах уже ищутся, так называемые, формулы человека: сверхчеловек Ницше, Фаустовский, человек Шпенглера, человек западный, механический, неоварварский Тойнби, человек без свойств Музеляну, ну и так далее и тому подобное, я же в этой чумной среде предлагаю свою того, каким вижу их высочество Человека. Так, а что это за дама там впереди? А? И вот я уже к ней, как вы видите, через зал забитый до отказа кружащимися вокруг версиями и гипотезами о том, что есть человеческая культура на самом деле. И она – эта прекрасная дама, конечно же, не откажет мне, верно? И вот она - моя королева, моя богиня, моя главная из муз, что уже кружит вместе со мной на паркете ротондума или театрона, назовите, как хотите, наглядно показывая, как игра творит культуру как таковую. Вот, например поэзия, она ведь родилась и развилась в мире людей благодаря игре, кто-нибудь не согласен? Музыка, танец – сплошь она. Мудрость и знание находят своё выражение в освещённых ею соревнованиях, право и судопроизводство выдрались из обычаев социальных игр, на игровых формах базируется дипломатия и улаживание всевозможных, в том числе и военных, споров, и добро пожаловать в матрицу, сотканную из игровых моделей, дорогие мои люди, туда, где всё подчинено законам игры, и отличие детей от взрослых только в стоимости игрушек. И обозрев культуру, таким образом, к каким выводам может прийти исследователь в современных мне условиях, как вы думаете? Правильно. Более чем к не утешительным. Игровой элемент в культуре убывает, настойчиво твержу я, вытеснение возвышающего благородства в играх, начавшиеся в XVIII веке, заканчивается к концу XIX, духом ХХ уже целиком владеет прозаическое понятие пользы и варварское заблуждение, что ход истории определяют только экономические силы. Дух рационализма начисто вытравил из жизни людей таинства; деньги, труд и производство стали идеалом и долгом, и на сегодня из культуры тотально вытравлена великая игровая традиция, и содержание смыслов высокой пробы неумолимо вытесняется элементами, так называемого, низшего содержания. На смену приходят цинизм, страсть к разрушению, ржавчина потребительства и другие низменные запросы. И вот в 12 главе своей книги я уже обращаюсь к будущим поколениям, указывая на признаки угрожающего разложения игровых форм, распространение повсеместного нарушения, так называемых, этических правил игры. Нацисты, например, пишу я, очень широко используют игровые формы: факельные шествия, многочисленные митинги, награды и значки отличия, парады, марши, спортивные состязания, юношеские союзы, кино, театр, одна форма элитного подразделения СС, разработанная знаменитыми кутюрье, чего стоит. И вот я снова стою в деревянном бараке перед истощёнными и надломленными людьми, и говорю об игре и играх, и в головах людей просыпается ясность и надежда, под давлением оставшихся на свободе учёных-гуманитариев, что уже выступают в мою защиту, меня освобождают из лагеря, но ссылают в небольшую деревушку под Арнемом. Там не имея книг, и используя источники по памяти, я какое-то время продолжаю свою деятельность, но внутренняя убеждённость, как кажется, невосстановимо надломлена. И как считают мои биографы, не видя больше смысла своей деятельности, я сознательно перестаю принимать пищу, и медленно растворяюсь в мирах, в которые угарный дым, унижающий моё персональное видение его высочества Человека, уже не доступен. Итак, дамы и господа, в этой своей роли я умру 1 февраля 1945 года, не дожив до окончательной победы над фашизмом всего нескольких месяцев. И вот я снова иду через зал, забитый кружащимися вокруг версиями и гипотезами. Гипотезами о том, что есть человеческая история и может ли или не может быть сохранена для будущего высокая человеческая культура, и добавить, как вы понимаете, больше нечего.
Гуру Песен