Да ты чо, шутишь, дружище? Какой радикализм? Тут даже якобы правых трясёт при слове "расизм". И те, кто обещали помочь, обещают до сих. А у меня кефир и турнички, опять всё на мази.
Там под зиги и те кричали за 88, Хоть и лето светлое, но настроение как в ту ебучую осень. Меня уносит в сторону, где ненавидят хачей и гуков, Район заселяют те, кто даже не знает русских букв.
Тук-тук, и к тебе придут из полиции По поводу призывов к насилию, тут главное не спалиться. Как можно быть пацифистом, когда война на пороге? Эти синие ебланы сами на кулаки напоролись.
Наши пороли: 1, 4 и две восьмёрки. Я жду, когда толерантные суки возьмут с собой отвёртки, Ведь район копчёным стал, но тут не колбасный цех, Голову кружит от этих ужасных цен.
Только и слышу "зигу кинь", Но одни — пиздюки, Другие — синяки, Злость съедает меня изнутри.
Только и слышу "зигу кинь", но одни — пиздюки, Другие — синяки, злость съедает меня изнутри. Северный ветер приносит мысли, будто я один, И эта жизнь, как непроходимый лабиринт.
Скучаю по местам своим, ближе к дому, на перрон, Вспомнил время, когда посадили Рому на перо. Я тоже что-то пишу, но далеко не Шарль Перо, И жизнь куда поинтересней фильма Шаг вперёд.
Время своё берёт. И не отдаст. Тут перспективы хрупкие, будто бы апрельский наст. Они забыли про нас, а мы купились на джинсы и колу. Я верю больше вас, но не молюсь иконам.
В ночи мой контур, стрижен коротко, по своим тропам Топчу маршрут ведущий к спорту, но не к этим строкам. Не скинуть с трона моё Я, пока течёт по тромбам, Я милый мальчик с ножом в кармане, ждущий погромов.
Как я люблю и ненавижу, я расскажу подробно, После себя оставив больше, чем цифры над гробом. Тут улицы страны родной становятся фронтом. Северный ветер дует мерзко, но меня так прёт он...