Трясутся руки, трясутся мысли, трясётся мир. Пусть скажет кто-нибудь, что всё будет хотя бы чуточку, да иным: не будет троллей, игры и Джека, не будет смерти и жёлтых глаз, вернёмся в дом — только знать бы, где он, — забудем это по счёту «Раз», как под гипнозом — я научу вас, я снова стану сидеть онлайн. Зовите слабой, зовите трусом, но не хочу больше умирать.
Мне страшно, Страйдер.
Сожми ладони, смотри и лги мне, что хорошо, не будет страха, не будет боли, что встретит после нас глупый Джон, и Джейд смеяться вновь будет звонко, как будто всё не из-за неё. Скажи мне что-нибудь, только, только... Не отпускай ты мою ладонь. Читай мне строчки без рифм и смысла, чтоб не успела подумать, что мы всё разрушили слишком быстро и из-за нас загорелся дом, летели камни из неба в землю, вулканы будто сошли с ума. Скажи — солги, — что молитвам внемлют хоть чьи-то боги — но не Гримдарк, который выкину, обещаю, сожгу, развею над миром пыль. Я ведь Провидица, но не знаю, когда вернёмся. Вернёмся ли.
Мне страшно, Страйдер.
Внуши мне веру, внуши уверенность и мечты, как будто снова над нами небо, а не прогорклый белёсый дым от пепелища костей знакомых, миров, друзей и любимых — мам! — всё изменилось до жути больно, до жути быстро и на-все-гда. Дрожат колени и скачет сердце, и я стою посреди мостов: не шевельнуться и не согреться, как будто мы проиграли. Всё. Но ты зачем-то мне тянешь руку и говоришь: «Всё в порядке, Роуз». Наверно, вера — ничтожно глупо, но я поверила, за тобой иду, петляя вдоль мин и трупов, вхожу в тот умерший городок. Ты знаешь, жизнь — непростая штука, и мы усвоить должны урок, что нам бороться — покуда дышим, покуда есть, за что можно бить.
Мне страшно, Страйдер.
Боюсь услышать в тиши могильной я чей-то крик, предсмертный, полный ужасной боли, который в сердце кольнёт иглой. Пообещай мне, что — как угодно — ты всё пройдёшь и ко мне живой вернёшься после Исхода битвы, возьмёшься за руку и всерьёз прошепчешь: «Мы победили, слышишь? Мы победили».