она вчера только начала пробиваться из кокона. в поисках искомого, неуверенно поначалу, с долей опаски. размышляя, а может все-таки, в том небе исполинно-высоком ничего и нет интересного? тогда, может, напрасно рвать оковы, что спеленали меня для метаморфоз? уютней в темном одиночестве, да и, знаешь, как-то привычней.. здесь никто и никогда не задаст этих глупых вопросов о том, как дальше жить, и что там у меня на личном.
тоска и так иногда заходит на чай. днями, ночами. бывает, вваливается нагло с мокрыми прядями, все вокруг забрызгает. душу в сети берет, бьет по ней как по наковальне. но все же хочется и тепла бессловесно родного и близкого.
визгами счастья наполнить все закоулки нутра, бросить свой взор за горизонты, что укутаны тайнами. в мире быть символом и представителем только добра, поэтому, подумав, сама себе шепнула: "взлетай, давай!"
с силой распахнула крылья, потянулась сладко, как от долгого сна. улыбнувшись, взлетела высоко, купаясь в лунном свете. и казалось муравью, что снизу наблюдал украдкой, будто она сама. сияет.. затаив дыхание, он смотрел, как с ней танцует ветер.
все его сородичи давно в муравейнике после рабочего. а он, ведомый чувством даже ему самому непонятным, уползал на звездное небо смотреть каждую ночь, хоть и понимал, что чудо явится ему там вряд ли.
оно явилось белоснежными легкими крыльями, успокоив смятенье на миг в душе муравьиной. но мысль: "ах, если б вместе парили мы..", - захлестнула сознание буйной лавиною.
он хотел бы за ней, в эту высь, к небесам! и до света дотронуться хоть на мгновенье, но она поднималась все выше, и там не расслышать ей (было) муравьиных хотений..
улетала, а он оставался внизу, молча любуясь, внешне - совсем беззаветно, но в душе был всех бедствий стихийных разгул. что был поднят простым бабочки эффектом.