Ахъ вы, горы, горы Воробьевскія! Породили, горы, бѣлъ горючъ камень... Изъ-подъ камня рѣчка текла быстрая; Какъ на той на рѣчкѣ частъ ракитовъ кустъ; На томъ на кусточкѣ сидитъ сизъ орелъ; Во когтяхъ онъ держитъ черна ворона. Не бьетъ онъ, не мучитъ, все выспрашивалъ: «Ты скажи, скажи мнѣ, младъ черной воронъ! Ужъ какъ гдѣ леталъ ты, гдѣ полетывалъ?» — «Леталъ во степяхъ я во Саратовскихъ; Видѣлъ во степяхъ я диво дивное: Что лежитъ средь поля тѣло бѣлое, Лежитъ, лежитъ тѣло молодецкое. Прилетали къ тѣлу да три пташечки; Какъ первая пташка — то родная мать; А вторая пташка — сестра милая; А третья пташка — молода жена. Ужъ какъ мать то плачетъ, — что рѣка льется; А сестра-то плачетъ, — что ручей бѣжитъ; А жена то плачетъ, — что роса падетъ; Взойдетъ красно солнце росу высушитъ.»