1. В этом городе снова темно, Я не знаю, как мне удержать твои руки, Среди всех расстояний, Телефон и гудки заодно, Говорят, что твой голос снова недосягаем.
Я похож на кита со вспоротым брюхом, Я брошен на рифы своим ласковым морем. Без тебя, толи выйти в окно, То ли броситься в омут.
Где так много людей, а еще больше машин, И каждый третий поэт, каждый пятый пророк. В этой стрёмной толпе отыскать бы живых Или тех, кто бы смог
Рассказать, как ты там, на другой стороне, Куда не вышлешь поцелуев с моих обветренных губ. Да и надо ли это тебе? И какое там солнце в Крыму?
Пр-в: А ты, штекер наушника в сердце, Там все, что я, не умею словами, На улице люди, дожди и время, Но ты оставайся.
Но ты не кончайся, кружись патефонной пластинкой, Кружись в своих расписных сарафанах, И я буду с тобой как бы не было больно, Как бы не было пьяно.
2. И третью "бурю в стакане" опрокинув в себя, Свернуть папиросу из вчерашних стихов. Ты конечно права, все мои песни гавно, Да и сам я не стою почти ничего.
И все мои поезда ушли без меня, А я все тру свои кеды о перроны вокзалов, Перегрызть парашютные фалы, И в свободном паденье достигнуть нуля.
Но если не петь, как узнать, сколько тока осталось в моих проводах? Нелегко совмещать кобелиную сущность и собачью верность. Ты так любишь слова, но любовь, но любовь, но любовь, не в словах. Впрочем, и в этой песне ее тоже нету, наверное.