Цап-Царап, смертник, Виттрока. Вполне себе уместны две руки в воздух! Не переусердствуй, не-не, три много. Эмси не бинколь? Окей, смотри в оба. Спец по твоим гормонам, как эндокринолог, Гротеск и мы с Ноиром здесь, чтоб слить Бога. Девственный мир-глобус треснет по итогу, Ведь действия с ним сродни теннису, пинг-понгу. Интересная особа за завесой хип-хопа, На сцене сатанист и вестник Циклопа, Замутил с Локи и Кинг-Конгом на рингтоне В один голос по приколу гимн Гроха (крик-стоны), Крепись, Мордор, узри, Готтем, сюрприз года. Не писк моды, как Ист-Лондон, но стиль – вот он: Непристойный сын Тота – один в поле воин, Освоил в полной мере стих, прозу И всякий вид тропа; двоякая литота, Вышел на ринг, чтобы порхать, как пилот, И жарить, как циплёнка. Сперва убить Крона, после всем вашим идолам С биллбордов набить морды, прикинь, кора! Мой космос светлее руки Гора, светил полон, Святой похлеще святейшего синода с иконой, Во мне мрак трубит в горны, В тебе страх скрепит, словно виола.
Я представляю Культ Смерти! Запретное яблоко вкусней и вкуснее, Звезда мне в путь светит усердно. Ей благодаря пролагая маршрут, слепо пру к цели. Не вздумай тускнеть, не будь стервой.
Рассмотри получше, изнутри, снаружи, Я груб, зелен, как Брюс Бэннер, Плюс если разозлить, к тому же, В пылу, в гневе воткнусь в череп, как хук слева. Ты жалок, глуп, бледен. С таким шармом дуй смело в уретру! Какая беда: пока мой ум зреет, плут-демон, Бродя пока там, по сусекам, ущельям, Однако, видать, полакомиться успеет, Ибо жизнь сменяет кнут плетью успешно. Хуй с этим! Всё что стерегу в себе душевно, Пусть тлеет: грусть, трепет, Груз прежних мучений сотру в пепел. Болото вглубь, к недрам затягивает, как жгут вены, Я топлю тело в утехах умело. Очередная папироса пахнет прозой, О том, что сам не смог, пускай напомнит паровозик. Отправив заморочки за ворота, стал серьёзней, Оставил всяким грёзам яму только в сраном прошлом.
Мрачная тоска скачет по мозгам. Сам себя загнал начисто в капкан. Поместил жемчужину в сердце, Ракушка, чувствую, треснет, И Я опять умчусь в Бездну. Оставь меня в покое ото всяческой заботы, Ибо в качестве опоры предостаточно и трости. Я пячусь от некроза, Вновь закравшегося в простынь, Ведь твои шипы не мягче стали, роза, В них прячется угроза. Не батрачу на заводе, значит, вроде бы Оттачиваю то, что называется свободой, Но бегаю за зайцами по тропам, За кентом как за врагом – с топором и напролом. Теперь за годом год, за годом год Здоровый болт законам в рот, Зато потом запомнят, кто тот охламон из катакомб, Незврачный клон, седлавший Бога, Ставший в пору фараонам, Ты качаешь головой, как долбоёб, Как будто хочешь на поклон... Сатана воспроизвёл свой ебаный марафон, Молоко с наркотой и табаком, славное битло. Как так занесло к вам на протокол? Колебаний ноль, камера-мотор, рака-мака-фо. Запретное яблоко вкусней и вкуснее, Звезда мне в путь светит усердно, Ей благодаря пролагая маршрут, слепо пру к цели. Не вздумай тускнеть, не будь стервой!