Намерение, действие, следствие. Нарушается баланс. Из украденного плода, Оторванного ребра и первородного греха Зарождается эсктаз. Земля становится понятной. Небо становится ненужным. Пускай беспомощный Всемогущий и не сдохнет сам от созданного яда, Кандалы благодати решает сбросить его чадо, Ибо они мешают, как балласт, и отпадают тотчас. Ангел, наученный желать, не желает прощать. Завершая шествие от замешательства к действию, Руки любопытного наконец-то перестали дрожать. Какой бы ни была привлекательной золотая середина, Лишь большое отклонение от нормы, Падение в Бездну и откровение Иного, как следствие, залатают сердцевину. Бегом-бегом. Искомое так далеко От скотов и рогов, от икон и попов, их господ и бород. Ни рукой, ни ногой. Кровь рекой там, Не колокол, а кол там. Никто не паникёр, да? Более того, Боль и всё дерьмо, Сотни синяков, что ты приобрёл - Твой ли полигон? Или определено волею богов? Cтать параноиком легко, да? Так оно и есть. Что теперь? Мягким не было падение, хромаю на левую ногу. Но как было там, так и сейчас, Я, тем не менее, Вещаю забытую правду сквозь непонимание и плеву порока. В сердце тесно и нет места для Бога. Я не был наркоманом, хоть и слез с той дороги. Меня связывала нерешительность - То было детство ребёнка. Я - то зерно гордыни, что зрело так долго.
Вселенная соткана из идей, бесконечность устремилась к нулевому значению, Ты ждёшь от кого-то прощения, вообще позабыв, что недолго до некроза её тканей. Пустой ли твой стакан наполовину или наполнен доверху - покуда рвёшься в крайности, Вряд ли найдёшь там разницу, Заведомо не поняв, что ответы на вопросы не в стакане. Истина в вине? Нет, Я по-истине тому виной, Что благая истина в тебе течёт, как вино, Обратись ко мне, и не придётся гадать, Что же там, за таинственной четвёртой стеной. Светоносный. Когда-то Люцифер, подросток. После - Гёте, его Мефистофель, Потом Булгаков и известный Воланд, Дьяко - Губы цвета крови, И финальная метаморфоза... Невзор Церберовский.