Волосатые машины расчертили водаструи. Мы шагали в натюрмортах, в луже битого стекла. Незнакомка оскорбилась, осознав что я увидел, Как она поёт зевоту среди общего дождя. И обиженной спиною, повернув ко мне наружность, Разбивая каблуками пузыри и стёкла луж. Побежала, изгибая треугольники лопаток, Слишком острые для крыльев, маловаты для горба. Раба Солнца плыла нимбом, силуэтом уходящей. Я не негр, но лишь сплошное неродимое пятно.