Что-то мне как-то не так, Наверно, пришёл февраль. О том, что ветры дуют в феврале, Мне когда-то сказал букварь.
Как это было давно, Сколько с тех пор нагрешено, Сколько светлых идей заживо погребено, Слушай, давай вернемся, В прокуренной кухне осталось вино. Слушай, давай вернемся, В прокуренной кухне осталось вино. Слушай, давай вернемся, В прокуренной кухне осталось вино.
Но что-то держит нас на морозе, Ветер пробирает насквозь. Да сколько же можно петь песен про ветер, И я пел про это всерьёз.
Как это было давно, Сколько с тех пор нагрешено, Сколько светлых идей заживо погребено. Слушай, давай вернёмся, В прокуренной кухне осталось вино. Слушай, давай вернёмся, В прокуренной кухне осталось вино.
А ветер шумел, как пули на фронте, Прочищая мозги. Он змеем шипел: "Хрена ль вы ждёте, Бери или беги!"
Ох, как это было давно, Сколько с тех пор нагрешено, Сколько светлых идей заживо погребено. Слушай, давай вернёмся, В прокуренной кухне осталось вино. Слушай, давай вернёмся, В прокуренной кухне осталось вино.
Теперь он задирает юбки И залезает в штаны. Это дело для ветра, но было же время, Мы были друг другу нужны.
Но как это было давно, Сколько с тех пор нагрешено, Сколько светлых идей заживо погребено. Слушай, давай вернёмся, В прокуренной кухне осталось вино. Слушай, давай вернёмся, В прокуренной кухне осталось вино.
Эй! Давай вернемся. Еще осталось вино. Эй! Давай вернемся. Еще осталось вино.
Эй! Давай, брат, вернемся, В прокуренной кухне осталось вино. Эй! Брат. Давай вернемся, В прокуренной кухне осталось вино. Слушай, давай вернемся, В прокуренной кухне осталось вино. Слушай, давай вернемся, В прокуренной кухне осталось вино.