С чего начну... мне в этом смысле близко понятие обрюзглости ума. Он, знаете, он был простым статистом, в местах где протяженные дома текли от клавиш до его педали. Когда октавы уходили в ноль он сбрасывал на пол свои сандали, он шел к конфорке по паркету вдоль развалин Фив, Неаполя, Помпеи, но чаще мимо свойств иных руин. И Август тихо целовал Поппею, пока горел в копье Паллады Рим. И было все так нежно и так ложно, часы писали тридцать три часа, по фитилю искра неосторожно пошла назад, и он пошел назад. И Стикс ему скрипел и пел куплеты пока он ждал в преддверии зари, и так кончалось пасмурное лето в потьмах снаружи и в потьмах внутри.