Гермошлем захлопнув на ходу. Мой "Фантом" стрелою белой на распластанном крыле С ревом набирает высоту.
Вижу голубеющую даль - Нарушать такую просто жаль. Жаль, что ты ее не видишь! Путь наш труден и далек. Мой "Фантом" несется на восток.
Делаю я левый поворот, Я теперь палач, а не пилот: Нагибаюсь над прицелом - и ракеты мчатся к цели. Впереди еще один заход.
Вижу в небе белую черту - Мой "Фантом" теряет высоту. Катапульта - вот спасенье! И на стропах - натяженье, Сердце - в пятки: в штопор я иду.
Только приземлился, в тот же миг Из кустов раздался дикий крик: Желтолицые вьетнамцы верещат в кустах, как зайцы. Я упал на землю и затих.
Вновь иду по проклятой земле. Гермошлема нет на голове. Сзади дулом автомата в спину тычут мне солдаты, Жизнь моя висит на волоске.
"Кто же тот пилот, что меня сбил?", - Одного вьетнамца я спросил. Отвечал мне тот раскосый, что командовал допросом: "Сбил тебя наш летчик Ли-Си-Цын".
Это вы, вьетнамцы, врете зря! В шлемофоне четко слышал я: "Коля, жми, а я накрою!" - "Ваня, бей, а я прикрою!" Русский асс Иван подбил меня.
Где-то там, вдали, родной Техас, Дома ждут меня отец и мать. Мой "Фантом" взорвался быстро в небе голубом и чистом - Мне теперь вас больше не видать...