Его взгляд острее солнца палящего, так ярок и зыбок, но ненавязчиво он выделяется на фоне сотен лицемерных улыбок, и сердце сжимается, когда видишь его настоящего, но выдох, ведь все эмоции записаны на сто ящиков разных видов, и каждый закрыт на неизвестные миру пароли, где мозг ежедневно проверяет ту картину на роли, и кроме него никому так не противны гастроли, как слово, передающее так много боли, и снова мысли двигались скопом, вереницей вдоль замков виконта, а он был всего лишь ребенком, который думал о ком-то, свернувшись милым калачиком лежал в этих пеленках, слушая как ветер играется с калиткой так лихо, но капли так и капали от мала до велика, При том, что его мать никогда не слышала от него ни стона, ни крика, и лишь слезы отражались в ярких солнечных бликах. Ты создала ему атмосферу и теплом наполнила воздух, ты добилась всего, но не можешь убрать с его лица слезы, Может сказка не та и ему не нравятся прозы или он знает что-то про тебя но не говорит это вслух, потому что не может, а лишь хочет чтобы ты страдала, засыпая с мокрыми глазами тоже, но разве так должно быть? нет, наверняка должно быть иначе: Когда ты рассказываешь самую веселую сказку на ночь, а твой любимый ребенок не смеётся, а плачет...
Будь пожалуйста сильнее, будь пожалуйста И скрывай свои слезы за маской ярости Пусть к тебе не любви, ни тоски, ни жалости Ты просто будь сильнее, будь пожалуйста.
А потоки слёз когда-нибудь стихнут, он станет сильней но в детской памяти останутся фрагменты тех самых дней, в виде тусклых свечных огней, и шелковых черных лент, местного декора, на фото папы, которого звали лучшим неизвестным актером, который ненавидел каноны, играя в сказках от чистого сердца ведь каждый зритель знает, что главный герой здесь не должен умереть Но к черту сценарии, когда замирает дыхание, и кажется что каждый божий взгляд затуманила мания, может в кармане яд? Или на пол пути остановились сердечные колебания, а может это магия, ведь смерть никогда тебя не приглашала на белый танец ранее, и ведь грешно не согласиться, Оставить след холодных губ на неё платьице из ситца, но голос дрожит, а сцена уходит из под ног, размытые лица которым он до сих пор интересен, зрители кидают под ноги цветы, в восторге поднимаясь с кресел, ведь так правдоподобно ещё никому не удавалось разыграть свою смерть и грим слезами стекал по щекам со всех лиц, разбиваясь об сцену и лишь брызгах отражался занавес, опускаясь вниз. все актеры слезами на глазах смотрели на последний спектакль из-за кулис а тем временем душа, поднималась над телом ввысь собирая шквал аплодисментов и глупые крики - на бис...