Заворчит в углу недовольный пес, Да только нам кого бояться. Возьми свечу вдоль себя и сквозь, А потом вокруг. Все давно ушли стучаться Грудью об друга друг.
Как сорвется дурень в истошный вой, Брошу сапогом да прикрикну. А то, что в песнях, про нас с тобой, Борозда да плуг. Просто все давно привыкли Грудью об друга друг.
Вздохнет ли ветер горелым вином, Не спугни молитвой своих врагов. Пусть бросают камни, Да целят в наш дом. Он будет только крепче, Слышишь, брат мой Каин, Взял и под мышкой спрятал свой камень.
За стакан крови густой и сладкой, Кулаком об щель возврата меди. По соскам и в горло мертвой хваткой Гладко в дом, да глядь в постели третий, Чьи же будут дети?
На краю земли полыхнет заря, Проклянет тюрьму красный кочет. Ты был неправ, все тревоги зря, Не видать зверей. Все следы вокруг, по-волчьи, Мимо моих дверей.
Но молчит мой пес, ошалелый взгляд, Будто вникуда, к нам за плечи. Все хорошо, к нам зашел мой брат, Слышишь сердца стук. Это мы прижались крепче Грудью об друга друг.
Вздохнет ли ветер горелым вином, Не спугни молитвой своих врагов. Пусть бросают камни, Да целят в наш дом. Он будет только крепче, Слышишь, брат мой Каин, Взял и под мышкой спрятал свой камень.
Как сова глядит и видит ночью, Легкий дым, улыбка с поволокой. Как позвал, что хрустнул позвоночник, Твой Архангельск, белый, но далекий, Мы пойдем короче к Богу.