Два года я молчала. Я молча-... Я так желала в морду – кирпича. Я так желала рот забить щебенкой. Она давала молоко мне с пленкой. И год прошел, и два прошло, и три. Ну не смотри, ну плюнь да разотри! Ну не смотри ты на меня оттуда! Как на меня, щенка, посыпались дары. Как люди были рады и добры. Как я кричала ей: «Уйди, паскуда!» Апрельский лед и майская сирень, И устрицы, и ножницы, и лень! И ласточки, и винограда груда! Январь малины и январь открыток! Но вот не мил мне белый божий день. И черный чай несладок стал и жидок. На почте киснет банка сургуча. В моем парадном стружки и моча. Какие, нафиг, матери и дочки. Во мне одна вода и камни в почках. Я позабыла, как писать – в тетрадь. Валокордин, душевные болезни. Но кто мне напевает тихо песни? Но кто меня прощает? И – опять...