Вороны во полюшке чистом Летают над телом моим. Меня застрелили фашисты За то, что я не был своим.
Следили за мной, окопавшись, Точили во злобе ножи, Когда, самогону ужравшись, Я шел, спотыкаясь во ржи.
Я шел и орал свою песню О том, как Марусю люблю, О том, как ништяк было вместе И ей, и мене, и коню. О том, как печальна разлука И тягостна жизнь без любви, О том, как вдали друг без друга Скучаем мы ночи и дни.
Я шел и горланил, забывшись Промежду полей и небес. А где-то, в канаву забившись, Сидели отряды СС.
Схватили, связали у дуба И в грудь вороненую сталь. - Скажи-тко, скорее, голуба, За дяденьку фюрера хайль!
А я заорал свою песню О том, как Марусю люблю, О том, как ништяк было вместе И ей, и мене, и коню. О том, как печальна разлука И тягостна жизнь без любви, О том, как вдали друг без друга Скучаем мы ночи и дни.
Но рожу усатую морщит Эсэсовских войск старшина. Его от \"зиг хайля\" топорщит Сильней чем от баб и вина.
И лег я во полюшке чистом, Оскалив окружность лица. Меня застрелили фашисты, Не дали допеть до конца.
Не дали допеть мою песню О том, как Марусю люблю, О том, как ништяк было вместе И ей, и мене, и коню. О том, как печальна разлука И тягостна жизнь без любви, О том, как вдали друг без друга Скучаем мы ночи и дни.
Вороны во полюшке чистом Летают над телом моим. Меня застрелили фашисты За то, что я не был своим.