ЧЧ (Чета Чиковани) - Провинциальные сны | Текст песни и Перевод на русский

• Тексты песен
• ЧЧ (Чета Чиковани)
• Провинциальные сны

Здравствуй, мама, это я — твой сын.
Я всё там же, в том же поле один.
У меня есть радость — утро нового дня,
Если ночью небо не возьмет меня.
Новый день мне кажет провинциальный сон.
Ах, мама, мама, как долог он!

Он хороший доктор, он любит больных.
Больной был буен, больной стал тих.
Ему дали лекарство, и он просто упал,
Этот доктор, мама, его так достал…
Теперь больной смотрит куда лучший сон!
Ах, мама, мама, зато он вышел вон.

А мне не нужен доктор, мама, мне нужен ветер, снег,
Я хочу к истокам всех великих рек.
Я сменил свой скучный перебор на чёс,
Я готов сорваться, мама, но я корнями врос
В этот долгий провинциальный сон…
Ах, мама, мама, я тоже выйду вон.

А ты не бойся, мама, моя дорога — река.
Она лишь с виду опасна, темна, глубока.
Она мне в радость, мама, она мне в кайф,
Как сказал бы SuperStar: «Oh, it's my life!».
А этот долгий провинциальный сон,
Он реке не указ, он реке не закон.

Течёт моя река издалека,
А у моей реки два берега:
Берег левый, берег правый,
А между ними, мама, переправа.

На переправе народ влево-вправо снует,
Ищет Шамбалу-край, сердцу душеньке — рай.
А одном берегу баба в теле в соку,
А на другом берегу «не хочу, не могу».
Пупок развяжется эдак, скука серая так,
Так пропадай мечта-идея ни за грош, ни за пятак.

Но это присказка, сказка вся ещё впереди,
Меж берегов есть паромщик заместо бога судьи.
Он протоколов не пишет, метит в глаз, а не в бровь.
Он знает формулу счастья: Деньги, Власть и Любовь.
Он посулит дивиденды да повертит рулём,
Глядишь, уж полон народу мчится Ноев паром.

А куда мчится — не знамо, камо грядеши — Бог весть.
Если верить судье, то дело первое — сесть,
Бог и вовсе мочалит в колокола-бубенцы,
А паромщик ха-ха-хочет, вот и в реку концы.
Было счастье, да сплыло по воде, по реке,
Манит, маячит зараза где-то там вдалеке.

На переправе Гоморра, на пароме Содом,
Всюду Гога-Магога, всё, что было, вверх дном.
Куда плыли — забыли, откель плыли — склероз,
На пароме такое, что по коже мороз.
Судью пущают на мыло и бога тоже туда,
Так это ж, мама, река, так это ж, мама, вода…

Река течет в бога душу, паром плывет в бога мать,
И не отнять, не прибавить, ну и неча пенять.
У пассажиров горячка, у пассажиров психоз,
Один паромщик при деле — всех их в гриву и в хвост.
«Кому там денег с любовью? Дивидендов лишь-лишь.
А получи кукиш с маслом, да к нему голый шиш!»

Река, мама, глубока, широка!
Вода, мама, вода, мама, беда!

Конец у сказа известный загодя, наперёд:
Ковчег со всем его сбродом куда-нибудь да прибьёт.
С холма, с горы или с неба к парому спустится чудь,
Из-под шестого крыла достанет некую муть
И скажет: «Мать вашу эдак!», подведёт резюме:
«Паромщик та ещё шельма, а остальные в дерьме».

И я пишу тебе, мама, с этой самой реки,
Я всё плыву, всё гребу от строки до строки,
И мне река словно воздух, мне река словно мёд,
И мне до фени паромщик, переправа, народ.
Берег правый чужой мне, левый берег не мил,
Но я держусь ещё, мама, на плаву что есть сил.

Я видел столько ковчегов с дурачьем на борту,
Я видел столько паромщиков в каждом порту,
Что мне не верится, мама, в very good и o'key,
Господь всё сделал, как надо, да забыл где-то клей,
Вот и кружат врассыпную его дщери, сыны
И смотрят долгие провинциальные сны, типа:

Здравствуй, мама, это я — твой сын.
Я всё там же, в том же поле один.
У меня есть радость — утро нового дня,
Если ночью небо не возьмет меня.
Новый день мне кажет провинциальный сон.
Ах, мама, мама, как долог он!
Он хороший доктор, он любит больных.
Больной был буен, больной стал тих…