Был равнодушен к смерти
Кроссворд решал в газете,
раз в год звонили дети,
но он их путал голоса.
Готовил к лету снасти,
мог целый день копаться в пасти
пса.
О том, как был у власти
хроник не писал.
Солнце, спичка, гусеница, электричка -
он масштаб не различал.
Он всю ночь во сне кричал,
как-будто в телефон,
и вздрагивал сквозь сон.
“Где Панков?!
Здесь не хватает двух полков!
Где спецназ?! Где самолеты?!”
И лишь пес шептал “Ну, что ты,
тише, милый мой.
Иду на зверобой”.
А будто день назад
такой был праздник, что Винсант Кассель орал:
“Я в небесах, c'est tres bien, ё-маё”
Плескались все в фонтане.
Счастливые министры хохотали.
Дамы чепчики кидали
и белье.
Ночь-безумие. Такой салют,
чтоб сдох Везувий! Он стоял,
а все вокруг
пели “Аллилуя, друг!
Спасибо, что ты есть!”
и отдавали честь.
И она
специально встала так, чтобы спина
едва скользила по спине.
Необъяснимо! Нет, вполне…
И он при всех
увел ее наверх.
Беда пришла откуда
ее никто не ждал, но стало вдруг так худо:
и Винсант сбежал, Иуда,
и спецназ.
Cherchez la femme, к тому же.
Он слушать стал спецслужбы хуже -
больше опасался ее мужа,
а не нас.
Шум подъезда или треск коры небесной -
он масштаб не различал,
Он на руках ее качал,
рыдая от любви,
когда его смели.
И когда
он отправлен в исторический нокдаун,
по глазам ее считал,
что вся любовь -
лишь план, и план закрыт.
Он был как в грунт зарыт.
“Где Панков!? Здесь бы хватило двух полков!
Где спецназ? Где самолеты?
Где моя любовь?” - “Да что ты,
тише, милый мой.
Уж пес всегда с тобой”
Статистика страницы на pesni.guru ▼
Просмотров сегодня: 1