Он вошел в мою судьбу на восходе темной луны, когда мои звезды вели меня к неминуемой смерти. Его взгляд остановился на мне, и я чем-то приглянулся ему, должно быть, тем, что уже ничего не боялся. Он предложили мне стать его учеником, и на следующий день, когда все мои напасти самым чудесным образом разрешились благополучно, я собрал в узелок все, что осталось от моей прежней жизни и перебрался в его мрачный замок, в узкую каморку для прислуги, которая располагалась над алхимической лабораторией.
И я растирал в ступке крылья летучих мышей и языки ящериц, вытирал пыль с тяжелых фолиантов замковой библиотеки, почерневших от своего содержания, и злые духи, являвшиеся к нему, почтительно косились в мою сторону, потому, что я был учеником волшебника.
А потом... Потом он меня убил. И когда на следующий день я очнулся на каменном полу его лаборатории, в груди моей билось сердце дракона. Теперь обучение пошло быстрее. Ужасные чудища из подземелий замка замирали, как испуганные котята, когда мимо проходил
А потом город отказался заплатить волшебнику ежегодную дань, и он наслал на людей Чуму. А я остановил ее. Не знаю почему. Может, потому, что не все мои чувства умерли вместе с вырванным сердцем, или потому (и это уж совсем невероятно), что дракон, сердце которого билось во мне, обладал чувством жалости. И тогда весь гнев Учителя обрушился на меня. Горел воздух, легионы созданных им тварей рвали мое тонкое тело, а я все бил и бил молниями в самое слабое место Учителя, и ярость в его глазах переходила в изумление, а потом — в страх.
Он умер. В конце концов, у него было обыкновенное, человеческое сердце. Больное и старое. Правда, и от моих девяти жизней осталась всего одна. И я вошел в Город. Никто не остановил меня, но когда я вышел на площадь, я ощутил такую волну страха и ненависти, что повернулся и пошел куда глаза глядят. И пока я туда шел, внутри меня сложилась песня о глупом ученике волшебника, который в начале своей жизни потерял сердце, а в конце — написал песню.
И я пою ее в придорожных тавернах, и мне подносят бесплатную выпивку, и женщины заглядываются на меня. А потом, под утро, я тихо выхожу из чужого дома, благославляю его и медленно исчезаю вдали, чтоб никто не догадался, что я