Мы с тобой моряки, но наши корабли Разорваны на куски. Нас проглотил кит Теперь его кишки - нам стены и потолки. Видишь - все располагает поболтать-таки;
Меня не помнишь ты. мне было года три, А ты был пацаном лет восмнадцати А я вот помню тебя и расскажу теперь я, Как нас с тобой сплела трагикомедия.
В те памятные дни ты раздолбаем был. Тягал с пристани мешки на палубы, А весь свой капитал ты нес в портовый кабак И все на шлюх сливал и на бои собак.
Но ты был симпатяга, ты был славный малый, Ты проник в сердце моей мамы и под одеяла. Она была вдовой, а ты лишил ее чести. И принес с собой грязь и болезни.
А потом оказалось - у тебя долги, И, ох какая жалость, но ты все пропил. Ты мою маму сделал нищей, льющей слезы И вдобавок заразил туберкулезом.
А потом ты исчез, оставив из вещей Огромный карточный долг и ни гроша вообще. Судья решил забрать у нас наш маленький дом И моя бедная мать тронулась умом.
И вот холодным мартом, второго числа Моя родная, милая мама умерла. Я держал ее руку, когда она умирала. Знаешь, что она прорыдала?
Найди его! Скрути его! Привяжи к столбу и поломай ему пальцы! Закопай живым, чтобы не выбрался! Чтобы в могиле он обрыдался!
У меня ушло пятнадцать лет на то, Чтобы моё лицо от слез высохло. Среди беспризорной дряни я был, Среди голи и рвани, среди боли и брани я жил
Пока из жалости меня в монастрь Святая братия не наняла полы мести. Но даже там в богоугодном месте Я не перестал думать о своем возмездии.
И вот случайно ночью как-то подслушал я, Как игумену каялся китобой-моряк. Мол, капитан-живодер его донимал И со слов моряка я в нем тебя узнал.
Ну, а следующим утром я уже шел по морю На большом патрульном судне за тобою. На казеной бумаге было имя твое И мне казалось будто ветер поет:
Найди его! Скрути его! Привяжи к столбу и поломай ему пальцы! Закопай живым, чтобы не выбрался! Чтобы в могиле он обрыдался!
Мы двадцать месяцев в море тебя искали и вот У нас по левому борту был твой правый борт И я готовил уже свои мушкеты к бою, Но тут раздался жуткий рокот под водою.
Задрожал океан, небо почернело. Наш капитан от страха стал белым, Перед носом корабля вскипела вода, А из нее появились челюсти кита...
Как я выжил, признаюсь, я не пойму. Все были сжеваны заживо, а я проскользнул. Но какое чудо, каков промысел божий В том, что и ты выжил тоже.
И мое сердце сейчас лиикует оттого, Что чует ужас наполняющий твое нутро. Так подойди же поближе я прошепчу сперва Последние в твоей жизни слова.