Душа, каких похвал еще тебе, ворожее? Ликуй: все обошлось примерно так, как ты рекла. Всерьез на этот раз я превозмог небытие, Воскрес, уехал вдаль, построил дом, завел щегла.
Он мал, неискушен, и разучил пока всего Семь нот... Но две из них он перенял у соловья. Когда и упрекну кого-нибудь, то не его: Он пленник, он певец. Совсем как ты, душа моя, душа моя, душа моя...
Октябрь, пустой сезон. Глухие дни стоят стеной. Мертво на берегу - ни рыбака, ни челнока. Каким дремучим сном сия страна уснет зимой- Могу вообразить, но не скажу наверняка...
Влажна дневная мгла и тяжела для головы. В заливе - не вода, а словно ртуть, не то свинец. Щегол глядит в окно и говорит свое "увы!" Всем птицам и птенцам. Хотя и сам - еще птенец... еще птенец, еще птенец...
Строка идет к строке, один фрагмент в ладу с другим; Эскиз вчерне готов, перебелить - и на струну. Но нет! Финал иной велит перу прервать нажим. Увы, душа моя! Не удержусь - перечеркну.
Свинец пошлю долой, пустые дни похороню, Залив и берега расположу наоборот, Октябрь сменю на май... И лишь в одном повременю: Щегла оставлю в клетке - и пускай... пока поет, пока поет, пока поет...