Скандал, однако! Вновь позавчера две тонны мака задержаны при въезде в Парагвай. Как жить теперь? Что чувствовать теперь? Скандал, однако! Вези долой меня, седьмой трамвай! Прогнило что-то - нечем крыть, пропало - негде взять. Влево ехать - рану мыть. Вправо ехать - яму рыть. Прямо ехать - пьяну быть. Значит, едем вспять.
Не пойте хором мне о том, что правды нет и выше. О люди! Я любил вас, как родной. А вы? Ведь это вы, всё вы, всё сами вы - и вы же меня сегодня ссорите со мной. Весь год манёвры - май ли, март - не жизнь, а танкодром. Шесть, семь, восемь, ключ на старт. Носом оземь авангард. Прочих просим в Салехард, в отпуск, очень ждём.
Каскад кошмаров, бал зеркал, разгул фантасмагорий. Легли две тонны мака в закрома. Заснула стража мёртвым сном. Рыдай, святой Григорий! Никто не твёрд, никто не горд, чума. Что Салехард, что Парагвай - повсюду знай вертись. Потушили - остывай. Устрашили - не встревай. Задушили - истлевай. Выжил - не гордись.
Ревмя ревёт Бирнамский лес, гремит «Полёт валькирий» синхронно с «Айне кляйне нахтмузик». Не стало радуг, всё красно. Ликуй, святой Порфирий! Сбылась мечта, грядёт иной язык. В нём нет балласта прошлых лет, хвала ему и честь. Насладиться - мёду нет. Исцелиться - йоду нет. Отравиться - яду нет. Всё другое - есть.
Отставить нервы! Что там на дворе, опять торнадо? Плевать, пойдём сыграем в бадминтон. Валькирия, как полёт? (Она в ответ: полёт что надо!) Какое дело нам до тех двух тонн? Порхай, волан, туда-сюда, не в бровь рази, а в глаз. Небо мглисто как всегда. Вёрст на триста - гарь, стада. С днём танкиста, господа! С новым счастьем вас.