Мы сидели вчера с Рембó, заправляясь абсентом и блюзом, за окном нестерпимо пахло последним августом и арбузом, и гортензии синь сквозь прожилки и мелкую ситетцу пропускала свет как проколотая шина – воздух. Мир готовился к своему логическому концу, в духовом шкафу готовился ростбиф. Это формула: решай–не решай – величины несоизмеримы, нет того, кто бы стоил больших утрат, золотого руна или вынужденной пантомимы в драгоценные, незыблемые пять утра. Мы прекрасно знали, что мир не катится в преисподнюю от двойных стандартов и расшатывания его основ, и Сезон в Аду – только драма, а не Господень указующий перст, без слов.