Эдисон Денисов - Три пьесы для виолончели и фортепиано (1967) (исп. А. Загоринский и А. Шмитов) №1 (оцифровка с виниловой пластинки) | Текст песни

• Тексты песен
• Эдисон Денисов
• Три пьесы для виолончели и фортепиано (1967) (исп. А. Загоринский и А. Шмитов) №1 (оцифровка с виниловой пластинки)

3 пьесы для виолончели и фортепиано, op. 26 (1967)
1. Lento

Иван Монигетти, виолончель
Алексей Любимов, фортепиано
_________________________
«3 пьесы для виолончели и фортепиано» я написал по просьбе Наташи Гутман, прекрасной виолончелистки. Ей же это сочинение и посвящено. По её просьбе было написаны ещё потом 3 сочинения. Это Соната для виолончели и фортепиано в 71 году, Виолончельный концерт — тоже 71-й год и Концерт для фагота и виолончели с оркестром.

Премьеру «3 пьес для виолончели и фортепиано» она сыграла в Малом зале консерватории. А вот со всеми другими её заказами происходила одна и та же история: сколько она не собиралась их исполнить, но так и не исполнила. Особенно обидно было за Двойной концерт для виолончели и фагота. Это один из тех концертов, который, как мне кажется, один из наиболее получившихся у меня. И, тем не менее, вот, пролежал 10 лет, дожидаясь своего исполнения.

«3 пьесы…» же игрались с самого начала довольно часто. Мне очень нравилось исполнение Зигфрида Пальма с Контарским. И замечательно их играл Иван Монигетти с Алексеем Любимовым. Он, кстати говоря, был первым, кто записал своё исполнение на пластинку. Это одна из самых лучших записей, одна из самых близких к тому, что там надо было делать. Поразительно точное исполнение.

Сочинение небольшое, но очень, как мне представляется, с высокой концентрацией материала, концентрацией мысли. Как мне говорила Валентина Николаевна Холопова, его можно воспринимать даже как своего рода микросонатный цикл. Конечно, я об этом не думал, когда сочинял, но сейчас я не могу с этим не согласиться.

Весь материал цикла выводится из одной и той же серии: es, h, c, fis, cis, d, a, b, g, as, e, f. Но, естественно, каждая часть по-своему использует серию…
— Когда вы говорите о том, что каждая часть по-своему использует серию, что вы имеете в виду?
— Ну, прежде всего, разную работу с серией, разную манеру её расчленения, то есть поочерёдное внимание к разным элементам серии, к разным её участкам. Согласитесь, что когда вы слушаете последнюю из этих 3 пьес, вы никогда в жизни не подумаете о том, что её материал 12-тоновый, серийный, искусственно созданный. Она воспринимается как совершенно традиционная обычная мелодическая ткань. И гармонии здесь вполне традиционные. Но зато 2-я часть вся пуантилистична. Её ткань буквально рвётся на глазах на множество точек с резкими и самыми неожиданными акцентами: очень много нервных пуантилистических пауз, очень много пиццикато у виолончели и такие же есть резкие вспышки нот-точек у рояля. А в центре — контраст: экстатический как бы взрыв.
— И затем опять же, как это часто у вас бывает, истаивающий, уходя¬щий финал. Такой же тип финала есть и в Фортепианном трио, и в «Романтической музыке», и в некоторых других сочинениях.
— Конечно, 3-я пьеса здесь очень важна в драматургическом отношении: виолончель играет страшно напряжённо, высоко, в скрипичном ключе. И, кстати, в Фортепианном трио она играет у меня даже выше скрипки. И здесь почти всё время она играет тоже во 2-й и даже 3-й октаве — всё крайне напряжено, крайне. А у рояля только краткие звуки, потом аккорды и опять звуки, то есть как бы отдельные такие краски —звоны, удары. В принципе, его функция в 3-й пьесе — это, прежде всего, имитация колокольности. И всё это я, фактически, потом повторил в последней — 4-й — части Фортепианного трио.