Дмитрий Денисов, флейта Мария Паршина, фортепиано Запись 1994 года ______________________ Эту Сонату я написал довольно быстро. Мы жили тогда в 121 квартире вместе с соседями, и жили 4 человек в одной комнате: нянька, жена Галя, сын Митя и я. И я помню, что поскольку всё было буквально загромождено вещами, детской кроваткой, люлькой и чем-то ещё там, то я писал эту Сонату почему-то на крышке рояле, буквально стоя возле него. Причём писал исключительно чернилами полностью, почти ничего не меняя, — случай довольно редкий для меня, потому что обычно я пишу карандашом.
Соната получилась одночастной и с совершенно не стандартной формой: сначала, как и положено, идёт экспозиция, но потом сразу идёт почему-то реприза, и только после репризы идёт разработка, а за ней кода. Кроме того, поскольку меня в то время интересовали возможности работы с 12-тоновыми рядами, то здесь и сама тема, и отдельные места — всё это выстраивалось на основе именно таких рядов. И ещё один характерный момент — постоянное балансирование гармонического материала на соприкосновении 2 центров: си и си-бемоль. В особенности это заметно проявляется во вступлении и в коде: скрипка здесь очень часто играет почти ясный си-минорный аккорд, а рояль — си-бемоль-минорное трезвучие.
По характеру Соната напоминает «Музыку для 11 духовых и литавр», особенно последнюю её часть: и здесь, и там есть очень большое влияние духовной настроенности Шостаковича, его несколько такого унылого, постоянно подавленного состояния. Но всё это без какого-либо моделирования его письма, его типичных остинато и так далее. Именно из-за этого я, собственно говоря, и не люблю эти сочинения — здесь как будто сама психология взята напрокат у Шостаковича.
Сейчас у меня такого взгляда на жизнь, как будто окрашенного одной краской, уже нет.