Когда в непогоду в изнеможенье Журавль что-то крикнет в звездной дали, Его товарищи журавли Все понимают в одно мгновенье.
И, перестроившись на лету, Чтоб не отстал, не покинул стаю, Не дрогнул, не начал терять высоту, Крылья, как плечи, под ним смыкают.
А южные бабочки с черным пятном, Что чуют за семь километров друг друга: Усы – как радары для радиоволн. – Пора! Скоро дождик! – сигналит он. И мчится к дому его подруга.
Когда в Антарктике гибнет кит И вынырнуть из глубины не может, Он SOS ультразвуком подать спешит Всем, кто услышит, поймет, поможет.
И все собратья киты вокруг, Как по команде, на дно ныряют, Носами товарища подымают И мчат на поверхность, чтоб выжил друг.
А мы с тобою, подумать только, Запасом в тысячи слов обладаем, Но часто друг друга даже на толику Не понимаем, не понимаем!
Все было б, наверно, легко и ясно Но можно ли, истины не губя, Порой говорить почти ежечасно И слышать при этом только себя?
А мы не враги. И как будто при этом Не первые встречные, не прохожие, Мы вроде бы существа с интеллектом, Не бабочки и не киты толстокожие.
Какой-то почти парадокс планеты! Выходит порой – чем лучше, тем хуже, Вот скажешь, поделишься, вывернешь душу – Как в стену! Ни отзвука, ни ответа...
И пусть только я бы. Один, наконец, Потеря не слишком-то уж большая. Но сколько на свете людей и сердец Друг друга не слышат, не понимают?!
И я одного лишь в толк не возьму: Иль впрямь нам учиться у рыб или мухи? Ну почему, почему, почему Люди так часто друг к другу глухи?!