Латный стук по столу пир в таверне "Божий паладин" В стойле спит граф Сен-Клу, бьет горшки сир франков Болдуин.
Глорья деи, Нотр Дам! Девять пинт во славу честных дам! В стельку пьян, бранный стан мочится в библейский Иордан.
Сыплется на стол деньга - герб Луи Капетинга, шелк парижской лилии да головья рыбии...
Санктус деи, санктус фортис серве михи!
При дверях пивного храма плещет черная сутана - это Жан, епископ Турский, облегчившись, к мессе грядет. - Не пора ли, братья франки, сотворить обедню Божью?
Герцог Мо, вкусив барашка, молвил: "Oi!" - и пал под стол.
Славный Жан, епископ турский, дует в рог из рога тура: - Подымайтесь, сучьи дети, вопиет к нам кровь Христова! Не окроплен Гроб Господень сарацинскими мозгами. Вот свершим святое дело - пейте хоть лампадный ладан.
... В шлемы весом в ярмо вдевши лбы, гарцуют средь долин граф Сен-Клу, герцог Мо, сюзерен фламандцев Болдуин.
Желтый дом вечных книг, иудейский хор гранитных плит! Помолись, Жан, о них - полк из Арля как горшок разбит.
Сбереги под огнем знамя королевства, ой ля-ля! Мы в него завернем наших лучших воинов тела...
Отпустите, стремена, душу грешного меня! Плачет осень в Мозеле. А в левантском озере кровью давится псаломщик: Serve mihi!
...В полдень, скуку разогнавши пинтой реймского сухого, государь тевтонов Фридрих шел на берег Иордана. Вдруг поодаль, над Голгофой, над Господней над гробницей в мареве блеснуло злато франкской лилии на стяге.
- Это что?! - взъярился Фридрих, - Граф фон Штюрмер, поясните!
- Это Болдуин, сир франков, с ратью празднует успех.
Фридрих в бешенстве мотает рыжекудрой бородою: - Не бывать тому, чтоб галлы натянули нос тевтону! Ну-ка, Гейдрих, ну-ка, Адольф, вострубите сбор по стану, изловить всю эту сволочь и прилюдно отстегать.
Гейдрих, рыцарь Брандербургский, дует в рог, что снял с сеньора, графа Альбрехта фон Зелов, муженька прелестной Гретхен. Паж пристегивает к луке щит с драконами и львами, лобызая тайно перстень, знак любви от фрау Гейдрих.
Царский лов, медный рев, рвется Гейдрих в дело, пьян и лих. Арьергард сброшен в ров - Бог узнает на небе своих!
Католический крест - лишь иная ипостась меча. Он летит под обрез шлема вдоль по линии плеча.
Патер ностер пропет - только конский топ с псалмами в лад.
Смят небес парапет - это герцог Мо поехал в ад.
Шарики за ролики, ты и я - католики, не споют нам "Амен" - ах, в наших каменных церквах. Только боги Тор и Один слышат вопль наших родин: "Serve mihi!!!"
Чу! Ломая лязг сраженья, громкий гонг взывает к ратям - это Жан, епископ Турский, в "Палладине" службу правит. Присобачив кость барана к дну пустой - но ВИННОЙ бочки, храбрый Жан речет сурово, что настал обедни час.
И обнявши, будто брата за разбитые наплечья, Фридрих славный Барбаросса Балдуина тянет к чаше.
И, окинув мутным взором подобревшего тевтона, рыжий галл бросает в ножны раскаленный Дюрандаль.
- Ах, и правда, брат мой Фридрих, мы не зря ль погорячились? Ты, как я - спаситель Гроба, значит, гроб по нам не плачет.
А совместную победу а совместную победу а совместную победу мы разделим на двоих!
... Только Мо и бедный Альбрехт посреди парилки адской резво пляшут алеманду на гудящей сковородке.
А с последним выдохом Балдуина с Фридрихом ждут, как ждут волхвы звезды, посреди сковороды герцог Мо и бедный Альбрехт.