Kровит на лбу материка истерзанный Прованс. И небо - лик Предтечи, где сентябрь напробор расчесывает облака, ненастен и гриваст. Он распахнул свои крыла от Арль до Иль-де-Франс, но брызжет гной земли родной из почернелых пор...
Escuse moi, вы мерзость, Монсеньор!
Но страшен стон, и душен сон, где светом стала тьма. В стране безбожных дударей теперь всегда минор. Летит на мертвый Каркассон тоскливая зима, и город Альби, где в домах ни окон, ни дверей, опять распят гульбой солдат и гордым лязгом шпор...
Escuse moi, вы лживы, Монсеньор!
Но в чем, мон дье, мой черный бог, моих лесов вина, где Лангедойль и дерзкий Юг ведут с рожденья спор? Где символ веры - копья в бок, где вера есть война? Где кровью просочился луг, и гладь озер, и бор, где сеешь ты кость на кости в горсти альпийских гор?
О, будь же, будь ты проклят, Монсеньор!
Но грянет час - воскреснет Юг, надменный Царь Миров, и Ангел Тьмы на Лангедойль извергнет глад и мор, и воплем королевских сук взъярится чертов лов, и на один взойдут костер и папа, и король.