Память уже давно размыла детали, Оставив тонкий аромат тепла которым питались. Это в сотни раз ужесточает муки жажды. Я вглядываюсь в небо, ведь там где-то наш дым. Бросили все тела и ретировались, Но ведём себя будто при свете ламп. Дети развалин. Зима желает смерти нам. Холодный ветер, асфальт замерзает. Смотреть спокойно на свадьбы нельзя ей. Я захлёбываюсь, чувство вины перед ней. Ничего не видя кроме пелены перед ней. Заполню пустоту по методу - клин клином. Фильм бездарный. Фильм унылый. Фильм длинный.
Она вспоминает. Лезет в мою реальность, будто мало сна ей. А я легко воспламеняем, и походу, не учусь и не меняюсь. А ведь она вспоминает и слишком много знает. Лезет в мою реальность будто мало сна ей. А я легко воспламеняем, и походу, не учусь и не меняюсь.
Наши моменты потеряны, наши искры погасли, Ты актриса, даже глядя пристально - я слеп. И как бы не были теплы слова - ясно. Письма без адресата не дождались этой низменной ласки. Мы обнялись. Махнулись жизнями наспех. Я прекрасно знаю, что она не одна спит. Но под вой сирен, ночного города царство, Обманом дурманит. Сколько с тебя бы не взял слов. Ты как туман, глаза по прежнему не в фокусе, Искал тебя в словах поэтов, нету этих строк у всех. Вот он смысл наших маленьких решений: Малодушие в прошлом сегодня строгий ошейник. Как воскрешение, чтобы осознать, что ты на дне гроба. Добро пожаловать обратно. Некрополь. Все тропы снегом заметены. Мы не хозяева замка Тени, В котором коротали те дни. Мне нужен будет всего один помятый кадр: Двое счастливых идут пешком вдоль автострады. И скажи, теперь зачем мне сочельник? Среди чужих родных у окон наших лечебниц.
А ведь она вспоминает и слишком много знает. Лезет в мою реальность будто мало сна ей. А я легко воспламеняем, и походу, не учусь и не меняюсь.