Закипает песок, поднимается жар, Обгоревший кусок превращается в пар. Заходящее солнце по келье пожар разметало. Бремя прожитых лет - неизбежное зло. Он оборван и сед, но ему повезло - Он полжизни провел, разливая стекло по металлу. А на стенах в загадочном блеске висят зеркала, И, ликуя, танцуют по комнате юркие блики. Даже в самую темную ночь эта келья светла. Коли храбрости хватит, то быть тебе тысячеликим. Мастер должен вложить в порожденье свое То, что сможет прожить, что клюет воронье, Что забыто, что выжжено, что не решилось случаться. Это сон - и не сон. Под голодной рукой За стеклом тоже он, но немного другой Замыкает в кольцо вереницу упущенных шансов. Повелитель смывает рабочую копоть с лица, И галдят за окном от весны ошалевшие птицы, А творенья внимательно смотрят со стен на творца. Кто с насмешкой, кто с горечью - им не дано воплотиться. Он не ведал погонь, он не видел полет, Но тщедушный огонь жадно выдохи пьет, Поднимаются тени за жалкой ободранной дверцей. Никакой ворожбы и напрасных чудес, Просто стрелы судьбы обретают свой вес И летят сквозь открытую память куда-то под сердце. А плавильные формы скрываются в недрах ларца. Зеркала напряженно следят, отмечая движенья, Но откуда творениям знать, что терзает творца, И зачем он не хочет смотреть на свои отраженья?