Я, поляница, Степью вольною В полдень ехала. Русый ветер-брат Ленты солнца рвал С головы моей. Забавлялся брат, По траве скакал. Не заметил он Позади – врага.
Обернулась на стук копыт. Незнакомый всадник. Остановился. Ни привета, ни бранного слова. Из-под капюшона глаза – Стрелы бьют. Здравствуй, недруг! Моё это поле. И тебя здесь не ждут. Не уходишь? Так драться будем.
Мы схватились – Похоже, насмерть. Ветерок, испугавшись, сбежал. Сколько ударов мечами – Не знаю, Солнце на небе, как лампа, гасло, И плясала жара, извиваясь, жаля, - Молнией искры прошли по стали… Вдруг –
Холод – в жару. А в спину – земля. Конь мой пропал куда-то… А почему – небо передо мной? Почему – подо мной трава?.. Потому что – окончен бой. В грудь – смертельная рана.
Тишина. В землю кровь. И жизнь.
Что, на корточках, смотришь в лицо? Ты – противник, меня убивший. Моя сила теперь перейдёт С этой степью – тебе в наследство. Похоронишь меня…
Замолчала среди полыни. И туман опустился снежный. А в далёкой горячей сини Облака обнимались нежно.
II. Утро.
Дать кому-нибудь в лоб хочу. Толку-то… Легче не станет, хоть бей. Я пинаю столбы, молчу. Ну, спрошу городских голубей И бездомных котов – самых верных моих: «Что же сделать, народ? На киоске наляпать замученный стих? С гаража обругать человеческий род? Засветить кирпичом по луже?..» А приятели скажут: «Не нужно». Полистаю газету – занять тоску. Там – о ваннах, смертях и рагу. Мне в глаза – словно горсть песку. Не могу… Жжёт ботинки асфальта новь.