как если бы тебя и правда беспокоили мои гласные я буду молчать чаще, чтобы тебя не испугать, и чтобы самой не испугаться. чтобы время не показалось нам слишком долгим в процессе ожидания друг друга на совершенно разных станциях метро, а я далеко не маяковский на маяковской, чтобы посвящать строки этой общечеловеческой канализации, смазавшимся лицам по сточным эскалаторам, да и ты далеко не в баррикадах на баррикадной, слушаешь плеер, скрываешься за учебником, впадая в меня, но не падая. привет, застрелимся, поженимся, пропадем пропадом? а я благодарю себя за хриплый голос, в котором все мои эмоции непроинтонированы, но вот они...
как если бы чувствуешь бога в кончиках пальцев, того самого богемного бога, затрепанного чужими высказываниями, под вермут и виски-колу, как если бы чувствуешь в себе водопад, разбивающийся о низ живота, вот где искрятся все мои желания, вот где ты теряешь последнюю возможность остановиться-остаться-не-высовываться. когда в планах соответствовать гофману, ты выигрываешь в карты у гете и страдаешь по вертеру, обрекая меня на неверность, неверие, необразованность суеверия. плюнь через левое плечо и может не взорвется поезд, перевяжи рубашку поясом, рассыпь соль...
когда один человек целует другого человека в волосы это значит, что человек о человеке заботится.
поэтому люби мои колени, люби мои нетерпеливые веки и всячески меня обосновывай в моей теории одного человека встретившего другого человека и одного человека вложившегося в другого. как мальчик вкладывается в девочку а иначе и невозможно создавать теории где один неизвестный прибавляется к другому и все эмоции возводятся в степень, постепенно кружа друг другу головы, они уравниваются в чувствах и вот уже два неизвестных становятся друг другу известными. а мне отчего-то вдруг грустно вздумалось подумать о том, что каждой мне по тебе и каждой мне по пирожному с кремом. ищи меня под письменным столом, ищу тебя возле кухонной батареи..
на лестничной площадке сидели, царь царевич король королевич сапожник, портной, а ты кто такой?