А. ПЛЮЩЕВ – Доброе утро. Основное наше внимание сконцентрировано на городе Кирове, где сегодня презентация радиостанции «Эхо Москвы», начинаем свое вещание. И в студии там находятся Матвей Ганапольский и Борис Гребенщиков. Слышат ли они нас, доброе утро.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Слышат, вообще твой пронзительный голос.
Б. ГРЕБЕНЩИКОВ – Доброе утро.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Плющев, слышишь эти незабываемые бархатистые интонации.
К. БАСИЛАШВИЛИ – Матвей Юрьевич, я просто счастлива, что я сегодня могу в эфире хотя бы на расстоянии побыть рядом с моим кумиром, кумиром моего детства, юности и нынешнего времени – Борисом Гребенщиковым. Спасибо.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – А что значит кумиром моего детства? Ты намекаешь старый уже кумир? Я это не понял.
К. БАСИЛАШВИЛИ – Нет, я намекаю на то, что он через всю жизнь проходит красной линией.
А. ПЛЮЩЕВ - А у Ксюши детство по сути еще не кончилось. Если позволите, мы зададим первый вопрос. Дело в том, что здесь, конечно же, все в Москве обсуждают исключительно одну и ту же тему – столкновение националистов, наверняка вы знаете, Борис Борисович, что произошло в Москве, в Санкт-Петербурге и некоторых других городах. И мы бы хотели спросить о позиции рок-музыкантов. Вообще должна ли она быть, поскольку известно, что рок это весьма популярная музыка в молодежной среде и если должна, то какая в смысле позиции. И у вас она какая, если есть.
Б. ГРЕБЕНЩИКОВ – Я боюсь, что я не генеральный секретарь, чтобы указывать, какая у людей должна быть позиция. Мне просто отчаянно жалко людей, которые погибают. Отчаянно жалко их всех.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Это весь ответ?
К. БАСИЛАШВИЛИ – Но в данном случае рок может остановить эту бойню?
Б. ГРЕБЕНЩИКОВ - Если музыкантов поставить между кавказцами и националистами, то будут бить музыкантов с обеих сторон.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – У вас есть еще вопросы, ребят?
А. ПЛЮЩЕВ – Я бы хотел, чтобы закончить эту тему спросить о том, у нас здесь много говорилось о том, что если бы допустим, кто-то обратился из рок-музыкантов, их политиков, на большом экране на Манежке, этого могло бы не быть. Например, Борис Борисович, хотя он сказал, что он не генеральный секретарь и вообще человек от политики может быть довольно далекий. Он бы выступил с таким обращением?
Б. ГРЕБЕНЩИКОВ - Я не думаю, что то, что я или кто-то другой делает, дает нам право приказывать людям что-то делать. И нас никто не будет слушать.
К. БАСИЛАШВИЛИ – Не будут слушать, вы думаете?
Б. ГРЕБЕНЩИКОВ - Нет.
К. БАСИЛАШВИЛИ – А почему? Просто нет адекватных слов…
А. ПЛЮЩЕВ – Или у вас нет авторитета.
Б. ГРЕБЕНЩИКОВ - Я думаю, что такого авторитета у музыкантов нет и быть не может.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Ребята, можно вмешаться.
Б. ГРЕБЕНЩИКОВ - Нельзя спекулировать на своей известности.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Делать вид, что не было вашего интервью с Владимиром Познером невозможно…
Б. ГРЕБЕНЩИКОВ - А зачем делать вид?
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Замечательно. Перед началом эфира я спросил Бориса Гребенщикова, есть ли какие-то вопросы, которых он хотел бы не касаться. Он сказал: а разве могут быть такие вопросы. Это для меня совершенно замечательно ваше заявление. Пришло 110 вопросов на сайт для вас. Я зачитаю один. Учитель из Аргентины пишет: БГ, твое слово сегодня очень важно! Вопроса не будет, ты сам должен что-то сказать. Прошу прощения, что на «ты», но зато с большой буквы. Я в тебя верю. Если не ты, так, кто же? Что скажете ему?
Б. ГРЕБЕНЩИКОВ - Я могу сказать, что все, что мы должны сказать, мы говорим.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ – Где, когда?
Б. ГРЕБЕНЩИКОВ - Если человек пишет песни и при этом еще выступает помимо этого, скажем, я пою песни, я пишу песни. И тут я выступаю, призываю голосовать за этого или этого, скажите, а почему меня будут слушать? Из-за того, что я хорошие песни пишу?