а я влюбился в свою дочь, и каждой ночью перепиливаю вены магистрали двоеточиями. предначертанность корчиться на обочине для отцов искалеченных беспочвенностью электросчетчиков не оплачены квитанции. они скалят зубы-скалы, танцы нескалярные на комсомольской. в глубине станции. я помню до сих пор каждую дозу вас во фрустрации. теперь в пространстве, где странствующие инвалиды сами себе отрезают пальцы вывихнутые, и дарят их в обертках бархатных незнакомкам в обмен на диаметр переживаний комнатных. что через пару дней буквально будут скормлены неисправному декодеру, в попытках перелома врезанного глубоко в видеопленку кода, переполненного формулой невыполнимости абортов. необратимо этот город станет героем. из каждого окна с хрусталиками роями роняет вверх, на картинки картонные республики полуоткрытые и никем не понятые. тонем мы тоннами, словно во снах стонем. по эстакадам. по нейтральным доменам. в ваннах восковых затоплены, ко дну плотно прижаты. на фоне слов, словно на листовках. а магистрали смотрят на нас с плакатов, в беспросветных миднайтах протекают байтами по проводам, бантами по надменному, доминантами по домофонам наших стен. стекают по стеклу в системы чашек кофейных по стенкам нервов в фарфоровом отчаянии отойдите от причала. чайки в пене, жаль. а мы столь рецессивны в граде переменных.
магистрали стратосферы за стеклом отражаются дублированным стереозвуком. в прямом эфире, для тех кто верит магистрали бьются в истериках.