Волшебная сила искусства (История, приключившаяся с комедиографом Капнистом в царствование Павла I и пересказанная мне Натаном Эйдельманом) Юлий Ким
Капнист пиесу накропал, громадного размеру. И вот он спит, в то время, как царь-батюшка не спит: Он ночь-полночь пришел в театр и требует премьеру. Не знаем, кто его толкнул. История молчит.
Партер и ложи - пусто все. ни блеску, ни кипенья. Актеры молятся тайком, вслух роли говоря. Там, где-то в смутной глубине, маячит жуткой тенью Курносый царь. И с ним еще, кажись, фельдъегеря.
Вот отмахали первый акт. Все тихо, как в могиле. Но тянет, тянет холодком оттуда (тьфу-тьфу-тьфу!) "Играть второй!" - пришел приказ, и с Богом приступили, В то время, как фельдъегерь: "Есть!" - и кинулся во тьму.
Василь Васильевич Капнист метался на перине: Опять все тот же страшный сон, что был уже в четверг: Де он восходит на Олимп, но, подошел к вершине, Василь Кирилыч цоп его за ногу - и низверг.
За ногу тряс его меж тем фельдъегерь с предписаньем: "Изъять немедля и в чем есть отправить за Урал, И впредь и думать не посметь предерзостным мараньем Бумагу нашу изводить, дабы хулы не клал."
И не успел двух раз моргнуть наш, прямо скажем, Вася, Как был в овчину облачен и в сани водворен. Трясли ухабы, трряс мороз, а сам-то как он трясся, В то время как уж третий акт давали пред царем.
Бледнел курносый иль краснел - впотьмах не видно было. Фельдъегерь: "Есть!" - и на коня, и у Торжка нагнал: "Дабы сугубо наказать презренного зоила, В железо руки заковать, дабы хулы не клал!"
"Но я не клал! - вскричал Капнист, точа скупые слезы - Я ж только выставил порок по правилам искусств! Но я его и обличил! За что ж меня в железы? И в пятом акте истоптал, - за что ж меня в Иркутск?!"
Меж тем кузнец его ковал с похмелья непроворно. А тут еще один гонец летит во весь опор... Василь Васильевич Капнист взглянул, вздохнул покорно, И рухнул русский Ювенал у позлаченных шпор!
...Текли часы. Очнулся он, задумчивый и вялый. Маленько веки разлепил и посмотрел в просвет: "Что, братец, там за городок? Уже Иркутск, пожалуй?" - "Пожалуй, барин, Петербург" - последовал ответ.
"Как...Петербург?!" - шепнул Капнист, лишаясь дара смысла. - "Вас, барин, велено вернуть до вашего двора. А от морозу и вобче - медвежий полог прислан, И велено просить и впредь не покладать пера."
Да! Испарился царский гнев уже в четвертом акте, Где змей порока пойман был и не сумел уползть. "Сие мерзавцу поделом!" - царь молвил, и в антракте Послал гонца вернуть творца, обернутого в полсть.
Все ближе, ближе Петербург, и вот уже застава. И в пятом акте царь вскричал: "Василий! Молодец!" И на заставе ждет уже дворцовая подстава, И только прах из-под копыт - и махом во дворец.
Василь Васильевич на паркет в чем был из полсти выпал. И тут ему и водки штоф и пряник закусить. - "Ну, негодяй, - промолвил царь и золотом осыпал - Пошто заставил ты меня столь много пережить?"
...Вот как было в прежни годы, Когда не было свободы!