Ну, вот и вечер кончен — как я рад. Пора хотя на миг забыться, Весь этот пестрый сброд — весь этот маскерад Еще в уме моем кружится. И что же я там делал, не смешно ль!.. Давал любовнику советы, Догадки поверял, сличал браслеты... И за других мечтал, как делают поэты... Ей-богу, мне такая роль Уж не под леты! В кругу обманщиц милых я напрасно И глупо юность погубил; Любим был часто страстно, нежно Но ни одну из них я не любил. Романа не начав, я знал уже развязку, И для других сердец твердил Слова любви, как няня сказку, И скучно стало мне, и тяжко жить! И кто-то подал мне совет лукавый Жениться… чтоб иметь святое право Уж ровно никого на свете не любить; И я нашел жену, покорное созданье, Она была прекрасна и нежна, Как агнец божий на закланье Мной к алтарю была приведена… Во мне забытый звук проснулся: Я в душу мертвую свою Взглянул… и увидал, что я ее люблю, И, стыдно молвить… ужаснулся?.. И снова ревность, бешенство, любовь В пустой груди бушуют на просторе; Изломанный челнок, я снова брошен в море: Вернусь ли к пристани я вновь? Нина послушай... нас одной судьбы оковы Связали навсегда... ошибкой, может быть; Не мне и не тебе судить. Ты молода летами и душою, В огромной книге жизни ты прочла Один заглавный лист, и пред тобою Открыто море счастия и зла. Иди любой дорогой. Надейся и мечтай — вдали надежды много, А в прошлом жизнь твоя бела! Ни сердца своего, ни моего не зная, Ты отдалася мне — и любишь, верю я, Но безотчетно, чувствами играя, И резвясь, как дитя. Но я люблю иначе: я все видел, Все перечувствовал, все понял, все узнал, Любил я часто, чаще ненавидел, И более всего страдал! Сначала все хотел, потом все презирал я, То сам себя не понимал я, То мир меня не понимал. На жизни я своей узнал печать проклятья, И холодно закрыл объятья Для чувств и счастия земли... Так годы многие прошли. О днях, отравленных волненьем Порочной юности моей, С каким глубоким отвращеньем Я мыслю на груди твоей. Так, прежде я тебе цены не знал, несчастный! Но скоро черствая кора С души моей слетела, мир прекрасный Моим глазам открылся не напрасно, И я воскрес для жизни и добра. Но иногда опять какой-то дух враждебный Меня уносит в бурю прежних дней, Стирает с памяти моей Твой светлый взор и голос твой волшебный. В борьбе с собой, под грузом тяжких дум, Я молчалив, суров, угрюм. Боюся осквернить тебя прикосновеньем, Боюсь, чтобы тебя не испугал ни стон, Ни звук, исторгнутый мученьем, Тогда ты говоришь: меня не любит он!