Защищенным казалось тело – Думал, я ко всему готов, Шкурой, чувствуя то и дело Приближение холодов. Не привычных, родных и шалых, Что бодрят на рассвете вдох, А великих и небывалых, Замыкающих стык эпох. . И, когда из студеной дали, К нам пробился чужой рассвет, Уцелевшие увидали: Мира нашего больше нет. Не укрыться, бредем понуро, Рост гигантский в душе браня, А дубленая ветром шкура, Не такая уж и броня. Инородным своим обличьем Вызываем и смех и грусть – Все, что было моим величьем, Нынче тяжкий, ненужный груз. Не был мир наш беспечным раем… Отчего же тоска гнетет? Не без толку ли вымираем? Что за племя вослед идет? И кому суждено родиться Там, где наши паслись стада. Может быть, мой скелет сгодится Для какого-нибудь гнезда? Прочным было б сооруженье – Кости выдержат и века, А над ними для устрашенья Вечно рыщущего врага, Чтоб злорадно улыбку щерил, Пустотой на ветру гудя, Мой, обглоданный кем-то череп – Символ бренности бытия. Знаем мы, что не наше завтра, Но привыкли к дурным вестям. Что царили здесь динозавры. Пусть по нашим прочтут костям.