Закат упал на землю багровым языком, Облизывает зубы острых скал пронзающим рывком. Сталь выла вместе с ветром, вонзиться в плоть стремясь, И изумрудная трава в рубинах запеклась. На выжженном пласте земли друг в друга впились две волны – И вместо слёз морской воды лилась живая кровь. Один из всадников летел в твердыню из ревущих тел, И воздух словно закипел и содрогнулся вновь.
Пламя во взоре, лёд на душе – Можно вернуться домой и на щите. Лишь бы искрились слёзы вольной вдовы, Но не рабыни вражьей орды!
Нависли пледом тучи, взывают мать-грозу, А всадник мчит стрелою сквозь треклятую толпу, Звездою еле зримой в небесной черноте Зиял над вражьей сворою клинок в его руке. В руке уж не осталось сил, тяжёлый бой меч затупил, И враг несметный окружил, но всадник бил, но всадник бил. Сверкнул разряд, ударил гром и свет над праведным клинком Зажёгся дьявольским огнём, глася всем бьющимся о том, что
Пламя во взоре, лёд на душе – Можно вернуться домой и на щите. Лишь бы искрились слёзы вольной вдовы, Но не рабыни вражьей орды!
Закат упал на землю багровым языком, Облизывает зубы острых скал пронзающим рывком. А всадник несся мимо и не жалел плеча, Хоть знал, что неизбежно он отыщет палача. И я не знаю: кем был он; кто победил из тех сторон; Как улыбался горизонт при возрожденьи дня… Но слышал, что в родимый дом, конь прискакал не с седоком, А на седле простым пером начертаны слова:
Пламя во взоре, лёд на душе – Можно вернуться домой и на щите. Лишь бы искрились слёзы вольной вдовы, Но не рабыни вражьей орды!